Москвы, окружив город…“ Для достижения этой цели в приказе ставились конкретные задачи 2-й, 3-й танковым, 4-й, 9-й армиям и 59-му армейскому корпусу. Начало той и другой операции (фиктивной — „Кремль“ и подлинной — „Блау“, прорыва на юг для захвата Кавказа. — А. С.) по времени совпадало.
Противником было сделано все, включая радиодезинформацию, чтобы план операции „Кремль“ стал известен командованию Красной Армии. В какой-то мере эта хитрость удалась врагу…»[17] Хотя еще 23 марта органы госбезопасности сообщили в ГКО: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти».[18]
Летнее отступление 1942 года не было неизбежным, но Сталин не поверил точным данным советской разведки.
Знаменитый приказ № 227 наркома обороны СССР от 28 июля 1942 года в литературе называется «Ни шагу назад!», но он до сих пор не опубликован полностью (в готовящемся 4-м издании «Сталинградской битвы» постараюсь привести его без каких-либо изъятий). Ибо он обнаженно и прямо говорил, что страна оказалась в отчаянном положении, что дальше отступать нельзя. Ветераны войны знают: он был очень суровым. Тем не менее он был необходим в сложившейся тогда обстановке. И во многом способствовал перелому на фронте. Ведь, например, 126-я стрелковая дивизия во главе с командиром полковником В. Е. Сорокиным легла костьми на оборонительном рубеже, но не отошла.
Судьбы наших войск, которые вели бои в окружении, на дальних подступах к Сталинграду, не менее трагичны. Я запросил военные архивы, выясняя судьбы 33-й гвардейской, 181-й и 192-й дивизий, но мне ответили, что никаких документов не сохранилось, все они были уничтожены, пока войска находились в окружении.
Кстати, первые работы, посвященные судьбам окруженных армий, принадлежат перу литераторов, а не историков. («Зеленая брама» Е. Долматовского. Я считаю эту книгу ценной.)
Но здесь надо напомнить, что изучать историю нельзя только по романам и кинофильмам. Сглаживают подлинные факты минувшего и те историки, которые не преодолели субъективизма и привержены лакировке событий. С трактовкой событий прошлого в художественных произведениях историк не всегда может согласиться, но многое раскрыто и исторически верно, с большой силой.
Остановлюсь в этой связи на романе И. Стаднюка «Война». Роман подробно анализирует трагическую судьбу первого командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова и его ближайших помощников генерал-майоров Н. А. Клыча, В. Е. Климовских, А. Т. Григорьева и А. А. Коробкова. Они на девятый день войны были отстранены от выполнения своих обязанностей и предстали перед военным трибуналом. Увы, на многих страницах романа звучат мотивы сугубой виновности бывших руководителей Западного фронта в критическом военном положении страны. Так, читателю внушается, что именно командование было повинно в неполной боевой готовности войск Западного фронта, а затем — и в преступной неспособности руководить ими в развернувшихся боях. Удивляет страшное по своей обнаженности высказывание, когда, парируя возражения Тимошенко о невозможности сговора Павлова с фашистами, Мехлис говорит: «Мы ведь должны подумать и о том, как объяснить нашему народу и всему миру, почему Красная Армия отступает…»[19] Коварная версия о сговоре Павлова с гитлеровцами была отвергнута Сталиным, но обвинение в преступной бездеятельности осталось. Романист приписывает в какой-то мере такие мысли и самому Павлову: «И ему пришлось, глядя правде в глаза, признать, что в преддверии войны он как командующий округом не сделал многого из того, что обязан был сделать».[20]
Однако, говоря языком юристов, формула «не сделал многого» не равнозначна формулам «преступление», «предательство». В первый день войны около 1200 самолетов нашей авиации было уничтожено на аэродромах и в неравных боях,[21] связь дезорганизована, управление войсками на какое-то время потеряно. Но произошло это не только на Западном направлении, где противник наносил главный удар. А разве на Северо-Западном и Юго-Западном направлениях не происходило почти то же самое? Пора сказать открыто: Д. Г. Павлов и его боевые соратники не были повинны в преступлениях, в которых их обвинили.
Суровая кара, нравственная справедливость расстрелов обосновывается у И. Стаднюка и в разговоре Сталина с Б. М. Шапошниковым. А ведь Сталин и в мирное время посылал на расстрел под разными предлогами всех, кто выступал против него…
Надеюсь, Иван Евсеевич Карасев уже посмотрел фильм «Покаяние»? Зрителей он потрясает. Его смысл обращен к нашей исторической памяти, к урокам старших поколений.
Да, нельзя все это забыть, успокаивая себя тем, что советское общество одерживало грандиозные победы в каждой сфере материальной и духовной жизни. Вот и Иван Евсеевич пишет, что «историю забывать нельзя». А в чем же тогда различие наших позиций?
Дело в том, что культ личности Сталина осужден не одним Н. С. Хрущевым, а всей партией, постановлением Центрального Комитета КПСС от 30 июня 1956 года «О преодолении культа личности и его последствий»; это постановление напомнило и о том, что в конце 1922 — начале 1923 года В. И. Ленин в известном «Письме к съезду» рекомендовал переместить Сталина с поста генсека ввиду некоторых личных его качеств.
Мы переживаем сейчас процесс революционного обновления общества, который опирается на важнейшие завоевания социализма, включая демократизм, гласность, сознательное участие в труде и общественной деятельности. Преодоление инертности, тормозящей наше движение вперед, невозможно без правды о прошлом.
Всего самого доброго хочу пожелать в заключение вам, Иван Евсеевич, и, конечно, рекомендую глубже задуматься над оценкой роли И. В. Сталина в истории минувшего.
Социалистическая индустрия,
1987, 24 мая
Письма читателей
И. Е. Карасев, водитель, 57 лет, г. Пенза. Почему молчат историки?
Благодарю академика А. М. Самсонова за ответ на мое письмо. Я говорю большое спасибо А. М. Самсонову за его правду о событиях тех дней у берегов Волги.[22] История — это мать народа. У истории, как и у матери, нужно всему учиться. История, как и мать, на другую не меняется. Какая бы она ни была, но она наша, родная, нас родила и нас вскормила. Мы с ней, с матерью-историей, горло фашистам перегрызли, о чем Вы, Александр Михайлович, так справедливо пишете в своей книге. Но понимаю, что об истории, о прошлом в двух словах не расскажешь.
Историю нужно излагать во всех ее цветах, а не в одном цвете. Вы мне рекомендуете задуматься над оценкой роли Сталина в истории минувшего. Я убежден, что Сталину много приписано лишнего. Сталин был у нас в стране хорошим «тягачом»: когда нужно было вытягивать, все средства были хороши. А когда вытянул страну, «тягач» стал не нужен, стали разбираться с ошибками.
В народе был такой разговор. Когда обсуждался на съезде культ личности, из
